Круговорот

Перед Новым Годом больных старались всех отпустить по домам, делая праздник себе в первую очередь С середины 1 января приемный покой снова обычно наполнялся неспокойными пациентами. Оставляли только самых трудных.
В надзорной палате седьмого отделения остались трое. Двое буйных лежали "на вязках" за вчерашние "подвиги" по добыче алкоголя за пределами больницы, их всё равно некуда было выписывать, они прибыли из мест заключения и ждали комиссии на присвоение нетрудоспособности, третий поступил ночью и сидел на "шконке" в коротком застиранном казенном халате, дико оглядываясь по сторонам.
"Джинглбелл, Джинглбелл а я снова не успел", - бесконечно повторял мужской бас в коридоре, изредка прерываясь на пререкания с санитаром. Санитар спрашивал, - "Чего не успел?", вызывая вопросом приступ хихиканья у баса.
Хлопья пыли скапливались в палате уже к середине дня.
К вечеру они напоминали небольшие сугробы.
Серые и косматые.

Врач был подобен своим больным, ровно как и охрана осужденным, и пастырь пастве.
Смотрел понимающе и казалось не вникал в ответы, заполняя какие-то формуляры.
"Вы помните, что говорили, когда Вас привезли? Нет? Проповеди о приходе нового бога? Нет? Ну хорошо, две недели мы Вас вынуждены держать. Витаминчики пропишем."
Витаминчики были разноцветные, по пять штук три раза в день, от них сознание превращалось в плотный мутный кисель.

Солнце пробилось сквозь зимнюю депрессию к полудню 25 декабря, его лучи проникли сквозь накапливающуюся пыль и что-то заблестело золотом в углу под дальней кроватью. Вместе с солнцем в палате появились трое в халатах, несущих в карманах и в руках принесенное со свиданий с родственниками. Пахло чем-то пряным и масляным.

"Золото, ладан, смирна! Золото, ладан, смирна!" - командовал бас, наученный санитаром. Косматые тени двигались по полу за разметаемой шагами пылью, создавая причудливые образы. Солнце краснело на морозе и падало в синий, вымороженный горизонт.