На Большой Ордынке, в здании храма "Иконы Иверской Божией Матери" тогда был клуб завода ВАРЗ №20, автомобили "ВОЛГА" были ремонтопригодными и по всей стране меняли двигатели, растачивали блоки, ремонтировали ходовую, ставили новые пружины в багажник и т.д. и т.п.
В пределах были кабинеты, далее зал мест на 400, потом туалет, комнаты подсобные и черный ход во двор, где можно было попасть в пристройку. В пристройке была мастерская, где бывший прапорщик КГБ установил самодельную циркулярку, и где заводской дворник (завод был ровно напротив клуба) хранил вывезенные на тележке с мусором ГАЗовские запчасти.
Циркулярную пилу Дима Тараканов отметил четырьмя своими отрезанными пальцами, которые бухгалтер Таня собирала по всей мастерской в тщетной надежде что их смогут пришить, а запасные части осиротели коротким зимним днём, когда хозяина упекли на десятку за убийство в пьяной ссоре сожительницы.
До момента вселения в клуб "Молодого Театра" (потом "Московской Ассоциации Искусств") там был рядовой московский видеосалон с подержанным проектором и видеомагнитофоном, где по вечерам крутили "слепые" копии популярных фильмов. Советские люди сильно "проехали" мимо западной культуры и наверстывали упущенное коллективными просмотрами западной видеопродукции. "Однажды в Америке"...
Борис Моисеев ездил от этой организации по прибалтийским воинским частям с танцами в компании двух дам, получая деньги и из кассы организации и продавая билеты на местах. "Как же так, Боря?", - спрашивала его бухгалтер. На что Боря отвечал, поправляя "ермолку", длинными предложениями, состоящими из мата, с редким включением для связи обычных слов. Таня таяла и всё прощала...
Братья Обиды настроили шелкографский станок и что-то печатали, полностью своим поведением и образом жизни отрабатывая свою фамилию. Артисты, в основном самодеятельные, ждали периода новогодних ёлок, когда зарабатывали денег на весь год, развлекая детишек. Но и в другое время тоже пытались заниматься творчеством. Получалось по всякому. Харизматичный Рубен со своей компанией, в которой один Лукавый давал сто очков любому персонажу театра Карабаса Барабаса, пытался, как полагается интеллектуальному режиссеру, выстроить правильно сцену. Паша, по заданию главрежа, ставил нечто сумбурное из военной жизни. Сам главный режиссер, знавший всю театральную и культурную тусовку Москвы, поставил один спектакль.
Но. Это был Пинтер. Это была пьеса "Старые Времена"
Олег Турков делал оформление, я организовал оргстекло и всякое другое необходимое для сцены.
Пространство сцены напоминало поляну с сексуально торчащими кочками, персонажи появлялись из-за полупрозрачной задней стенки, сквозь бамбуковые занавески, перед сценой в ванной плавала горящая свеча, из наклонно установленной над сценой трубы в нужный момент крапал дождь. Всё настраивало на ностальгию. На сцене вспоминали о бурной молодости две подруги и джентльмен неопределенной сексуальной ориентации.
Какой это был год? 1988 - 1989?
Гена Яралов встречал у входа Тамару Федоровну Макарову в полупоклоне целуя руку. Он же как то пропал на полдня и вернулся в кабинет как и вышел из него, в тапочках, отвечая на расспросы, что ростовские его с кем-то перепутали и высадили на кольцевой. МКАДа ещё не было. Днями в зале репетировал Оркестр Народных Инструментов и Леонид Сарочан, не слыша в телефонной трубке собеседника, просил, - "Сделайте пожалуйста тише радио"... Сарочан был директором Ленинградского мюзик-холла, с ним постоянно ходили две молодые дамы спортивного вида, а его квартира, по рассказам очевидцев, была богаче Пушкинского Музея Изящных Искусств.
Несколько раз вечером мы садились в зеленый "Москвич-407" и ездили по полуразрушенным домам вдоль бульварного кольца собирать реквизит. Толе Кипе, музыканту из Архангельского, везли напольные часы домой в Кунцево и боялись, что не войдут по высоте. В его "двушке" стояли дорогущие электронные клавиши и первый в Москве факс с автоответчикм, - "Перезвоните позже, нас обуял творческий процесс", - отвечал он томным Толиным голосом.
А рок-тусовка в Управлении Культуры Москвы? А спонтанные концерты джаз-рок-нипоймичего в знойном марихуанном дыме?
Импортные автомобили всё ещё были в диковину.
Народ занимался вино-водочным спортом и к каждой бутылке подходил серъёзно, как спортсмен к ответственному снаряду.
Олег изображал Горбачева маслом в виде младенца с огромным пятном во всю голову и в его мастерской непрерывно в телевизоре бубнил съезд народных депутатов.
По рукам ходила "Мулета", рукописные журналы "Системы".
Старые времена.
Компьютеры только обозначали свое могущество.
"Я хочу знать кто производит это", - приставал ко мне молодой человек, тряся 5 дюймовой дискетой в бумажном конверте, он хотел открыть свой бизнес.
"Волга" и АйБиЭмЭйТи стоили одинаково - по 42 тысячи рублей.
"В секретных институтах КГБ всё уже просчитали, - жизнь развивается по спирали, они наложили на нее все события, произошедшие в истории Земли и точно знают, что будет дальше", - говорил музыкант какой то очередной рок группы, не вынимая из ушей наушников-затычек от плеера "СОНИ".
"Как они похожи", - сравнивал "Ламбаду" и "Караван" саксофонист Габриэлян, - только там таа-та-ра-тата, а здесь таааа-тарарарарарарараааа.В ресторане гостиницы "Националь" был "пирамидой" накрыт стол, милая официантка просила Гену найти работу для персонала, поскольку близился ремонт. "Клиенты постоянные", - говорила она,- "люди обучены". "Да, да", - серъезно кивал он в ответ своим армянским профилем. "На голубом глазу", - было любимой присказкой. "Сколько вы ей дадите лет", - спрашивал он сидящих за столом и смеялся ответам. "30! Ха!, - сорок шесть не хотите". Лаааа-мба-дадада, - пел радиопремник у окна.
"Как хорошо в городе ходить пешком", - восклицал Меламедман, директор Росконцерта, которого чеченцы не отпускали ни на шаг, подозревая, что не получат денег назад. И правильно подозревали.
Старые Времена.
Это был поток чувств, они так играли, что казалось занимались любовью со всем залом одновременно. Без обнаженки, без пошлости, тонко и умно, сдержанно-эмоционально.
И когда пошёл дождь и погасла свеча, казалось что так будет вечно.
И так и есть.